Z – значит Зомби (сборник) - Страница 65

Постепенно к этим звукам добавились другие. Бряцанье, и гудение, и звон, и… знакомый шорох неровных шагов. Синяки! Костя хотел встать, но тело плохо слушалось. Боли не было, как не было ее, когда ботинки свистунов врезались в ребра. Повышенный болевой порог. Только картинка иногда расплывалась и меркла, точно скачанная с торрентов дешевая экранка свежего блокбастера. Единственное, что получилось, — сесть, опершись на руки. Костик завертел головой и увидел: от МИДа вниз по Сивцеву Вражку маршировал этнический оркестр «Лехаим». Некогда опрятные длинные бороды были растрепаны, пейсы летели по ветру, рваные фраки походили на вороньи перья. И все же музыканты продолжали играть. Неровно и жутко. На расстроенных, больных инструментах. Искаженная, но узнаваемая мелодия знаменитого танца не летела — ковыляла над умирающим городом.

Впереди высокий и бледный хромал великий Гарри Рубинштейн. Его седая грива вспыхивала серебром в лучах осеннего солнца. Руки и рот были в потеках засохшей крови. Гарри улыбался. Резко взмахивал длинными руками, дирижировал. Музыканты были все ближе. «Вот и конец…» Костя огляделся в поисках оружия, но его не было. Свистуны забрали. Интересно, будет больно, когда его станут жрать?

Фальшивые звуки раздражали особенно. И, чтобы перебить мертвяцкую какофонию, Лазарь тихонько запел себе под нос:

И, видно, не забавы для —

По венам кровь против теченья.

Миг тормозов, развал-схожденье,

И снова — твердая земля…

Зомби были совсем близко. Теперь можно было видеть, в каком плачевном состоянии они находятся. Вот сейчас бывшие коллеги доброго виолончелиста Льва Ройта уронят свои инструменты и приступят к трапезе.

Жуткий вопль перекрыл расшатанную мелодию. Заставил зомби остановиться.

Таша заступила дорогу страшному оркестру. Невысокая, в черной короткой юбке и полосатых черно-белых чулках, в кожаной куртке с чужого плеча, в нелепых армейских ботинках — она походила на фанатку-провинциалку, преодолевшую оцепление ради автографа любимой группы. Однако было в ней что-то иное, хищное и грозное, первобытное. Так медведица-мать выходит навстречу пулям, защищая своих медвежат. Девушка снова пронзительно закричала.

«Охраняет. Она меня охраняет, — с удивлением понял Лазарь. — Неужели она услышала, как я пою?» Музыканты двинулись вперед. Вновь зазвучала хромая плясовая. Зомби обтекали Лазаря и Ташу с двух сторон. «Словно нас нет, — подумал Костя — словно мы на острове».

Когда шаги музыкантов отдалились, Таша повернулась к лежащему на земле Косте, подошла, опустилась на колени и потянула его за край куртки, словно хотела залезть к нему за пазуху. Темно-фиолетовые пятна на висках и вокруг глаз, за которые синяки и получили свое прозвище, теперь казались бледнее. Девушка наклонила голову, захрипела, заклекотала и вдруг:

— Проснуться… хочу… проснуться, — отчетливо услышал ошеломленный Костя. И потерял сознание.

Глава 9. Доктор Саркисов

#10. Как решиться убить невинного человека? А десятки, а сотни? Миллионы людей? Особенно если раньше не убивал, если тебя к этому не готовили? Диктаторы и душегубы хорошо знали ответ на этот вопрос. Нужно всего лишь поверить, что твоя жертва — полный ноль, сломанная машина с глючным хардом. И тогда убить становится легче легкого. Как мусор выбросить.

Знакомая вонь пробилась сквозь забытье. Костя открыл глаза. Память не обманула. Они тряслись в маршрутке Гургеныча. Только за рулем…

— Борода! — прохрипел удивленный Лазарь.

— Да уж не Маргарет Тэтчер! — усмехнулся Андрей.

— А Таша… она?..

— Рядом сидит. Она тебя тащить на себе пыталась. Такие дела.

— Не помню… черт…

— Не переживай, тебя основательно отоварили по башке. Так что лежи, отдыхай. Я, понимаешь, посмотрел, что в городе делается, и совесть меня заела. Пошел вам наперерез, короткой дорогой. Но поначалу малость не рассчитал — вышел позже вас. А потом повезло, разжился маршруткой.

— А где Гургеныч? — Костя увидел проплывающий в окне золотой купол Храма Христа Спасителя.

— Убили, — грустно сказал Борода. — Плохо дело, Лазарь.

— Кто они… зачем?

— ООН или тот, кто теперь вместо них. — Андрей дал газу, и машина запрыгала на выбоинах неубранной дороги. — Вчера ночью слышал грохот? Это Ленинградку взорвали. Километров десять трассы. Синяков положили немерено. Миллион или больше. Сегодня на остров посольство пришлют. Будем договариваться.

— Что им нужно?

— Как что? Права предъявляют. На город, на землю.

— Как ты все узнаешь? Ты же вместе с нами переправлялся.

— Да просто, — Борода поднял над сиденьем внушительную рацию. — Военная. Канал шифрованный — могила, хрен прослушаешь. Мы, книжники, между собой связь давно поддерживаем. Мало ли что. Книжники теперь вроде как сталкеры, только технически заволошеные…

В «Чебухане» и всегда-то хватало народа, а этим вечером яблоку негде было упасть. Ринат и двое работников выбились из сил, но люди и не думали расходиться. Обсуждали планы, делились впечатлениями от встречи с послом ООН.

— Видели, какой на нем костюм? Нет, ну надо же! А портфель? Ого-го!

— Подумаешь! Вот у нашего управляющего был портфель. Так это, я вам скажу, вещь!

— Граждане! Не знаете, сколько с собой можно вещей брать?

— Сорок килограмм.

— Сорок это с ребенком? А если так?

— Откуда вы это взяли, что сорок?

— Так он же сказал.

— Кто он? Кто? Кто? Кто?