Z – значит Зомби (сборник) - Страница 58

— Случилось что? Какая помощь? — Мансур хмуро глянул на Боцмана, и тот как-то сразу съежился. Стал ниже ростом.

— Утром на набережной нашли труп. Нездешний. Нужно его в кочегарку. Вот я ребят и хотел попросить. Там дел-то, только до котельной дотащить. Пятнадцать минут.

— Мы поможем, конечно, — Ройт поднялся из-за стола. — Правда, Костя?

Лазарь растерянно глянул на привязанную к ограде Ташку. Та сидела прямо на земле и бесцельно водила ладонями в пыли.

— Не волнуйся, мы за ней присмотрим, — махнул рукой Борода.

— Ладно, пошли, — согласился Лазарь, — Таша, я ненадолго, веди себя хорошо.

Девушка не ответила.

Они миновали ветхий дом с выщербленным фасадом и вышли на набережную. В отдалении из тумана вставали шпили Кремля.

— А знаете, Костик, я тут думал, вот ведь как странно выходит… Вот ведь как выходит, а? — Ройт наклонил свою большую лысеющую голову и доверительно уставился на Лазаря грустными карими глазами.

— О чем вы, Рабби? — Лазарю не хотелось философствовать. Его злил Боцман со своими приказами. И юноше хотелось посмаковать это ощущение. Хотя бы на миг поверить в то, что можно прямо сейчас броситься на этого толстого мерзавца и с упоением вмять кулаки в подушки его красных щек. Но при взгляде на Ройта Костя чувствовал, как злость немедленно улетучивалась.

— О чем? А вот вы себе вообразите, кто мы такие есть?

— Кто, мы? Беженцы, кто ж еще?

— Это вначале, да, но теперь — вроде и нет. Мы просто живем здесь. Вокруг, конечно, да, — ужас! Но здесь… спокойно. Даже, позвольте мне, иногда сносно. Я, конечно, не говорю о вашей ситуации. Но если взять целокупно… Жаль, что это все иллюзорно, право, жаль.

Костик кивнул. Он и сам часто размышлял о Балчуге и его обитателях. Могли встретиться все эти люди в прежней жизни? Сомнительно. Заметили бы друг друга? Точно нет. А теперь каждый из них был по-своему значим для общины. Кто-то в большей степени, кто-то — в меньшей. Сносно? Нет, пожалуй, они жили хорошо.

В ровной линии ограды наметилась архитектурная синкопа — спуск. Выщербленные ступени вели к каменному причалу. На ступенях лицом вниз лежал обещанный мертвец.

Костик удивленно заморгал. Он подумал было, что погибший измазан в болотной жиже.

— А почему он весь черный? Африканец? Вот ведь! Что ж он здесь делает? — Ройт удивленно почесал затылок.

— Лежит с дырой в башке, — пожал плечами Боцман. — Его Ринат утром нашел.

— Здоровый, — Лазарь подошел поближе, разглядывая мощные плечи и широкую обнаженную спину убитого. На предплечье у чернокожего имелась татуировка. Но вредный Боцман не дал рассмотреть ее подробнее.

— Все, потрепались, и хватит. Так, Ройт, ты бери за ноги, Лазарь давай за плечи.

— А сам ты за что держаться будешь? — Лазарь засунул руки в карманы и спокойно смотрел на Боцмана. Лицо толстяка покраснело и как бы застыло, круглые глаза за стеклами очков казались совершенно безумными.

«Сейчас кинется», — подумал Костик и сжал в кармане перечный баллончик. «Замахнется, захочет ударить, и я ему в харю прысну».

Однако ничего не случилось. Кровь отлила от полного лица Боцмана, и он, казалось, совершенно успокоился. Даже улыбнулся слегка.

— Хорошо, халявщики, я беру его под мышки, а вы — за ноги.

Он снял пояс — мелькнула здоровенная пряжка в виде бычьей головы — пропустил у мертвеца под спиной, затянул на груди, взялся за края.

— Ну-ка разом!

Костик удивился такой сговорчивости. Но не особенно. Боцман выполнял при Совете общины обязанности завхоза и в основном справлялся со своей задачей. Однако никто его об этом не просил. Любой житель острова мог проигнорировать чужое требование. В этом-то и была прелесть Балчуга. Человека слушались, потому что уважали, а если он начинал вести себя неправильно, — ему немедленно указывали на это. Зато насилие каралось сурово. За этим следили. Провинившийся мог подвергнуться телесному наказанию и даже выдворению с острова. За неполный год существования колонии такое случилось только один раз. Изгнаннику дали с собой нож и старый пистолет. Когда он потребовал боеприпасы — ему отказали. Мол, хватит ума найти патроны — выживешь, а дураку оружие все равно ни к чему.

Глава 3. Инцидент

#4. Думаете, это круто — повышенный болевой порог? Ни фига подобного! Ты не знаешь, когда тебе плохо, не знаешь, когда к врачу бежать. В пятом классе я руку сломал и не заметил. Смотрю — на уроке писать стало трудно. Долго не говорил предкам про опухоль. А потом чуть не подох. Надо за собой все время следить. Рассчитывать силы. Думать. Может поэтому меня и не переклинило, как остальных… как предков? И, похоже, у каждого на острове Балчуг какая-то своя особенность. Один почти не спит, другой семизначные числа в уме перемножает, третий — как будто радиоприемник, может сутками читать стихи, от среднеазиатского мудреца Омара Хайяма до тихого тушинского гения Жени Лесина… Странный тут народ подобрался, но в основном хороший.

Костя еще не вышел из арки, но отчего-то уже знал — стряслась беда. Рядом беспечный Ройт продолжал выводить свои философские концепции, а Лазарь уже сосредоточился и весь подобрался в ожидании худшего.

Рядом со столом у дома собралась небольшая толпа. Здесь были люди из ближайшего подъезда и несколько жильцов из соседнего дома. В эпицентре находился забор, к которому Лазарь пристегнул Ташку.

— Эй, это что за собрание? — удивился Ройт. А Костя уже сорвался с места, обогнул забор с другой стороны, вспрыгнул на остов старой «Волги», легко пробежал по крыше и перемахнул заржавленные пики, приземлившись в центре толпы. Пока бежал — заметил: Ташка все так же сидит на земле, рядом с ней прислонились к забору двое. Кажется, Мансур и книжник.